Право. почетное?..

– Вам плохо, девушка? – Ах, что вы, что вы?! Замечательно! – Тогда спуститесь в буфет, там вам шоколадку дадут

– Вам плохо, девушка? 
– Ах, что вы, что вы?! Замечательно!
– Тогда спуститесь в буфет, там вам шоколадку дадут

Раньше мне не доводилось сдавать кровь и бывать «на зоне», но вот угораздило. Про посещение мест лишения свободы расскажу как-нибудь после, а сегодня хочу поделиться впечатлением от расставания с частью жизни – ведь если обескровить кого-то, тело его перестанет быть вместилищем души.

За сорок пять лет жизни я бывал в разных медицинских учреждениях – цивильных и армейских, южных, северных, западных и дальневосточных. В сельских амбулаториях, где фельдшер и медсестра – мастера на все руки, а если сломался старенький УАЗик – то и на все ноги. В привычных совковых поликлиниках и больницах, которые, несмотря на двадцатилетний отрыв от страны Советов, остались совковыми по сию пору. В навороченных современных клиниках, где аппаратура, технологии и сервис – на западный манер. И все же часовое пребывание на Станции переливания крови произвело на меня сильное впечатление.

Во-первых, я не ожидал, что это заведение находится в центре Нальчика, в густонаселенном районе. Судя по тому, что медики озабочены проблемой дефицита крови и препаратов, необходимых для медучреждений, мне казалось, что станция – не на улице Тарчокова, 18 – рядом с проспектом Ленина и сельхозакадемией, в микрорайоне Горный, – а где-то у черта на куличках, на дальней окраине города. Занесло меня в заведение потому, что друг попросил кровь для прооперированного отца сдать. Накануне торжественного визита я позвонил в регистратуру, спросил, что можно есть с утра, чего нельзя. Сказали, чтоб не ел жирного, острого и молочного, не пил кофе. А как без кофе? До обеда доживу?

Любезная гардеробщица, завидев меня у входа, кликнула: «Проходите, молодой человек. Куртку вашу давайте, шапочку. Обувь снимайте, выбирайте тапочки – по размеру и цвету, на ваш вкус».

Вкус у меня есть, а вот тапочки… Они как назло все были розовые. Еле отыскал пару зеленых, а когда поднялся на второй этаж, понял, что профан я в этих делах полный. Какая разница, какого цвета на тебе тапки или кожа, если кровь у всех людей красная?!

Несколько человек, сияя спецбашмаками, как стоп-сигналами, сидели у дверей кабинетов. Другие перемещались с бумажками в руках. Группка парней стояла у окошек регистратуры, общалась с регистраторшей и читала надпись цвета крови на прозрачном стекле перегородки: «Награды донорам: Значок «Капля крови» выдается тем, кто сдал кровь первый раз…» Далее – явные следы редактуры – продолжение текста удалено насильственным образом.

– Да, с наградами тут, видимо, туго. Стимулов нет, – глубокомысленно заметил один из парней. – Но нас же не награды интересуют – мы кровь хотим сдать, а у нас не берут.

Позднее, пообщавшись с медперсоналом станции, я узнал, что эти ребята, жаждущие поделиться жизненной силой с заболевшим товарищем, – иностранные студенты и поэтому не могут воспользоваться почетным правом, которое предоставлено мне. Отечественную натуральную кровь врачи проверят по всем параметрам, а кроме того – узнают всю мою подноготную, получив данные из психоневрологического, кожно-венерологического, туберкулезного диспансера, взрослой и детской поликлиники, где я обслуживаюсь, и еще из десятка учреждений, где, как ДНК, записан мой жизненный код.

Иностранца же так не прошерстишь. Поэтому в случае необходимости (чтоб она его миновала!) в жилы гостя нашей страны или республики может попасть российская кровь, а его в наши российские сосуды – нет. Равенство прав не вытекает из равенства тапочек.

Банковские служащие

Помню, в детстве старшие говорили о ком-нибудь уважительно: он донор, ему и отпуск дополнительный полагается. Награждали таких людей, почести им оказывали в трудовых коллективах.

То ли потому, что коллективы эти развалились, то ли по какой-то другой причине быть донором теперь «не статусно». Да и с чего бы этой статусности быть, если ни наград, ни почестей (см. выше)? Правда, в последнее время власти в этом направлении некоторые шаги предпринимают, постепенно возвращают привилегии донорам. Но пока госмашина провернется, пока волна от ее лопастей до народа дойдет… Да и пропаганды былой уже быть не может.

– У вас всегда так много людей? – спрашиваю у регистраторши, протягивая ей паспорт. Она, занося данные в компьютер, удивляется:

– Разве это много? Раньше на предприятиях забор крови производили, не десятками – сотнями сдавали. Теперь только молодежные акции да выездные рейды в районы выручают. На станцию приходят сдавать кровь для кого-то конкретно – кому операция в больнице требуется. Вольных стрелков, как прежде, теперь совсем мало. Улица у вас переименованная? Как раньше называлась?

– Да, переименованная, как большинство улиц в Нальчике. Я понимаю так: если в своем городе несчастье с человеком случилось, родственники и знакомые кровь для него сдадут. Но вдруг вдали от дома под нож хирурга человек попадет, не найдется для бедняги живительной влаги?

– Найдется, конечно. Но в принципе банк крови надо пополнять активно, чтоб у врачей уверенность была – запас есть. Не для себя же им это надо – для больных.

– Выходит, что вы – банковские служащие?

– ???

Прохожу в кабинет, где медсестра набрасывается на меня со страшной пикой – маленькой стальной стрелой, которой прокалывают безымянный палец пациента перед тем как выдавить из ранки кровь. Ужасно боюсь этого момента! Даже отворачиваюсь.

Говорят, что большинство мужчин не умеют терпеть боль, а при виде крови падают в обморок. Я столько раз в крутых переделках бывал, в теле моем не все кости целы, и ничего, – сознание при виде ран и переломов не терял. Но когда тонкие пальчики протыкает мою родную кожу острым клинком, я явно слышу ее хруст. Бр-р-р!

Германн

«Три карты, больше ничего, теперь решат судьбу его». Пушкинского Германна я вспомнил, глядя на три капли моей крови, смешанные с тремя каплями каких-то жидкостей на медицинском стеклышке. Один кружок посинел, другой позеленел… В общем, светофорный эффект, а в чем суть эксперимента, не пойму.

– Определяю группу вашей крови, – пояснила миловидная визави в крахмальном колпаке. Покачала стеклышко, поколдовала и вынесла вердикт:

– У вас первая группа крови.

– Как?! Это определяется так просто, на глаз, и никакого таинства, химанализа, бульканья газов в реторте?

– Это и есть самый настоящий анализ. Три группы определяются в зависимости от того, в каком растворе свернулась кровь. Ваша не свернулась нигде. Значит, первая.

– Поясните мне, темному технарю, это хорошо или плохо?

– Ну что вы, молодой человек, как маленький?! Кровь первой группы подойдет носителю любой другой группы. А вам – только первая. Выходит, что донора для вас найти трудней. Но прямое переливание в наше время делают только при исключительных обстоятельствах. Банк крови и ее компонентов для того и создается, чтоб для любого пациента в любой момент нашлись необходимые препараты крови.

Кровь сто раз сдавал, а такое разъяснение первый раз получил. За «молодого человека» отдельное спасибо, красавица. Сообщила еще, что гемоглобин у меня в норме. Где б я об этом узнал?

Не принц и не нищий

– Гепатитом болели?
– Нет.
– Туберкулез?
– Нет.
– Золотуха, облучение, травмы головы…?
– Нет, нет, нет, не-е-ет!
– Очень хорошо.
– Какой я, оказывается, здоровый.
– Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

Вот тебе и естественная наука медицина! По дереву постучишь – целей будешь.

– Держите направление – буфет рядом.

Объясняю буфетчице, что сыт – только что из дому, утренний чай еще в животе не остыл, бутерброд не переварился.

– Выпейте, бесплатно, – ласковым голосом уговаривает приветливая женщина, видимо, подозревая во мне либо жадину, либо нищего.

Чтобы развеять нелепые подозрения, соглашаюсь. Чай сладкий, терпкий, долго-долго настоянный. Настоящий столовский вкус – почти забытый. Хлеб мягкий, свежий, какого я уже давно не позволяю себе есть из-за явных признаков излишеств по бокам. Уплетаю хлеб за обе щеки – полезное дело делать приятно.

Пью, разглядываю пальму в кадке и остальной практически не существующий интерьер. Потолок не в порядке. Крыша, что ли, течет? Так там же еще третий этаж, и мне туда.

Три по сто пятьдесят

Со школьных времен помню анекдот. Вовочка в детсадике первый день. Вечером приходит за ним папа, открывает дверь с надписью «Хорошие дети» и спрашивает: «Мой Вовочка здесь?» – «Нет, он выше». Группа «Плохие дети» – «Он выше». На двери табличка «Сволочи» – «Он выше». На верхней площадке лестницы отдельный кабинет – «Вовочка».

На станции переливания крови я ощутил обратный эффект. Благость какая-то на душу свалилась. Вокруг все бело, и персонал в белом. Посетители в войлочных тапочках ходят тихо, будто по облакам парят – впору белые крылышки пристегивать. И чем выше, тем благостней.

На третьем этаже ну совершенно ангельская тетенька встречает – не наигранная доброта, природная. Колпак синий выдает, бахилы, чтоб поверх тапочек надевать.

Рванул, чтоб на мой сорок пятый натянуть, и порвал бахил (или бахилу?).

– Вот вам другой, надевайте. И колпак. Раковина с теплой водой – локтевые сгибы надо помыть с жидким мылом, вытереть чистой тканевой салфеткой.

Через минуту вхожу в просторное помещение, где шесть или семь кресел, подобных тем, на которых мы возлежим на приеме у стоматолога. Только никаких бормашин и дядек с волосатыми руками и страшными щипцами.

Несколько женщин вокруг воркуют, вьются, как пчелки, охотясь за сладким нектаром из моей вены. Я отдаюсь им с готовностью и удовольствием. Эх, полежать бы так часок-другой, на работу не пойти, сказать шефу, что кровь сдавал… Нет, братцы, теперь вам не социализм – хозяин работникам таких вольностей не позволяет.

– Поработайте кулаком…
– Все? Уже идти?
– Да. Как вы себя чувствуете?
– Редкостно хорошо. А кровь?
– Уже взяли.
– Сколько, если не секрет?
– Четыреста пятьдесят миллилитров.
– Это три по сто пятьдесят?
– Странные у вас мерки.
– Ничего не странные. Да вы не бойтесь, я не употребляю. Юмор у меня такой, неуместный.

В коридоре – опять персонаж из «Королевства кривых зеркал» – тетушка Аксал (Ласка):

– Бахилы в эту корзинку, пожалуйста. Колпак в эту. Всего доброго, не болейте, приходите еще. Как вы себя чувствуете?

– Как никогда бодр, свеж и весел.

– Вот и славно, а теперь – в буфет, за шоколадкой, еще веселей станет.

Любительница кровопускания

Честно говоря, хотел проскочить – неудобно как-то шоколадку из дамских рук принимать, тем более бесплатно. Но меня уже ждали. Опять чаек налит, сырок на тарелочку аккуратно нарезан, и плитка темного шоколада рядом. Кормят до и после – приятно, черт возьми.

Благодарю, раскланиваюсь, беру у врача справку о том, что сдал кровь для конкретного лица, и спускаюсь по лестнице, ведущей в нормальную жизнь. Вдруг навстречу – моя одноклассница со своей дочкой-студенткой.

– Что случилось? – спрашиваю. – Для кого кровь сдаете?

– Ни для кого, – отвечает сверстница. – Я уже не первый раз кровь сдаю. Решила цикл сеансов пройти, чтоб организм обновить.

– Ну, удачи, – желаю дамам и продолжаю путь в задумчивости. Не от того ли мать троих детей так молодо выглядит, что кровопусканием периодически занимается? Жаль, я не медик и ничего не понимаю в этих вопросах. В чем совершенно убежден и что проверил на собственной шкуре: если бы во всех медицинских учреждениях к пациентам относились так, как здесь, нездоровых людей было бы гораздо меньше.
 

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру