Из Гатчины парня перевели в Эстонию на полуостров Хаапсалу, где он и прослужил полгода оператором наведения ракетных установок.
В середине ноября в части появился майор-«особист». Вызвал Ашибокова и объявил, что того, дескать, отправляют в спецкомандировку на юг: не против ли? Засомневался Заурби – не принято тогда было интересоваться солдатским мнением, но магические слова «на юг», может быть, даже на родину, убедили: «Поеду!».
– Той же ночью нас (не один я такой легковерный оказался) вывезли обратно в Гатчину, где на лесной базе ещё месяц «дообучали». Взяли с нас расписки о том, что желание ехать изъявили сами. В Военном совете отцы-командиры в генеральских чинах оглядели, поспрошали, не принуждают ли нас к командировке, и, услышав в ответ бравое «Рады служить Отчизне!», с лёгким сердцем благословили на ратный подвиг.
Командированных в спешном порядке перебросили в Казахстан. На Ашулукском полигоне сформировали дивизионы, постреляли для проверки боеготовности по самолётам и по личному приказу министра обороны маршала Гречко отправили в Николаев.
Ждали почти две недели. У нас собрали военные и комсомольские билеты (уже потом поняли – чтобы враг не опознал даже трупы), форму. Выдали всё цивильное: костюмы, галстуки, шляпы – офицерам чёрные, а мы щеголяли в зелёных. В чемоданчиках оказалось гражданское бельё, спортивные костюмы. У всех на памяти ещё был Вьетнам, и, может быть, именно поэтому по лагерю поползли слухи: идем за кордон. Командиры (нашей бригадой ракетных войск командовал полковник Руденко) спешно собрали подчинённых и объявили, что мы призваны для выполнения интернационального долга – оказания помощи развивающимся странам в построении социализма. «Помощникам» посулили досрочный (на четыре месяца) дембель и путёвки в любой российский вуз.
Промозглой февральской ночью началась погрузка на 12-палубный туристический лайнер «Иван Франко». Сажали по четыре человека в «УАЗики» и, сделав для конспирации круг по городу, подвозили к причалу. ПВОшников набралось почти тысяча бойцов. Были и другие рода войск, да как их разберешь под фетровыми шляпами?
Разместили нас в комфортабельных каютах, предварительно отключив телефоны. Корабельной обслуге (на судне была масса хорошеньких девушек) строго-настрого запретили общаться с «пассажирами». Конспирация была строжайшая, даже поесть нас вызывали не иначе как: «Туристы группы Руденко приглашаются на ужин». Труднее всего было научиться обращаться к офицерам по имени-отчеству.
Без проблем прошли Чёрное море, Босфор, Эгейское, Мраморное моря. На седьмые сутки вышли в Средиземное, и вот тут началось… Офицеры забегали, засуетились, по внутренней судовой связи поступила общая команда выходить на палубы группами, с девушками. Местные девчата побойчее заскакивали в каюты, хватали кавалеров под руку – и на палубу. А вокруг теплохода, как коршуны, американские палубные штурмовики. Наверное, выполняли плановый облёт, а тут русский «турист» идёт – как не полюбопытствовать?
Так мы до темноты и дефилировали с девушками. Перезнакомились вопреки всем инструкциям: не молча же гулять! Ночью по бортам теплохода всплыли две наши подлодки и сопровождали аж до самого Порт-Саида.
«Волки пустыни»
В Египте с нами уже не церемонились. Переодели в форму египетской армии («гражданку» сдали под подпись) и поездами, самолётами, «колёсами» раскидали по Аравийской пустыне.
Ракетчики стали по периметру вокруг Каира и Хелуана. Там был крупный металлургический центр, построенный советскими специалистами, его и прикрывали с воздуха четырьмя дивизионами. За мобильность (мы могли за 30 минут свернуть все шесть установок С-125 «Нева», станции наведения и исчезнуть, оставив в расположении лишь макеты ракет) наш дивизион прозвали «волки пустыни». Часто меняли дислокацию, кочевали, порой даже не оповещая соседние дивизионы. Только и слышишь по рации: «Нафура», «Нафура» (позывной наш, «фонтан» по-арабски), сообщите ваши координаты!». Может, потому и потерь у нас почти не было. Командир подполковник Третьяк берёг нас, как своих детей, да и называл всё больше «сынками». За всю мою «командировку» из 95 человек дивизиона погибли лишь трое – пусть земля им будет пухом…
С нами по соседству стояли «летуны» – отчаянные ребята, асы, ветераны Вьетнама. В воздухе чудеса творили, ну и гибли, конечно. У них через день «пропадали без вести». Один из наших дивизионов тоже как-то «раскрылся» и заполучил шариковую бомбу прямо в ракетную установку. Погиб весь расчёт…
Война на два фронта
Вообще потери в Египте были ощутимые. Нам по четвергам самолётами доставляли письма, а обратно – цинковые гробы, «груз-200». Тогда мы ещё не понимали, за что погибли эти пацаны: считали, что действительно выполняем интернациональный долг, гордились. Строжайшую секретность воспринимали как должное (мальчишки, всё бы нам в разведчиков играть), полученные письма сжигали, домой писали, что служим под Ленинградом.
Раз, помню, понесло нас пирамиды смотреть, приобщаться к истории. Бродили, глядели на мумии фараонов, стены щупали. Я, недолго думая, забрался на самый верх и написал угольком на стене «г. Нальчик», чтоб египетские потомки помнили. До потомков надпись, естественно, не дошла, затёрли. А мне влепили трое суток гауптвахты за демаскировку. Популярно объяснили, что на самом деле воюют только Египет с Израилем, а мы (и США с «той» стороны) лишь помогаем, как бы не совсем официально.
На мой взгляд, наша, как, впрочем, и американская «помощь» сводилась в основном к испытанию новейших видов вооружения на арабо-израильском «полигоне». Хотя и воевали мы достаточно активно. Как-то в день рождения президента страны Анвара Садата – 15 мая – даже собрались форсировать Суэцкий канал. Тогда израильтяне, щедро посыпавшие воду напалмом, надолго отбили нам охоту вообще что-либо форсировать.
Американцы тоже не зевали. Помню, километрах в пятидесяти от Каира сбили мы F-4е «Фантом». Пилот выбросился с парашютом, ну и занесло его прямиком к нам. «Язык» оказался 70-летним полковником ВВС США, да к тому же ещё на протезе. Ребята «щёлкнули» разбитый «Фантом» и дали снимок в стенгазете с надписью: «Чем закончился последний полёт». «Деда» отправили в штаб дивизии.
Главное «веселье» началось в конце 71-го, когда у Союза окончательно испортились отношения с Египтом. Нам пришлось воевать сразу на два фронта: и против израильтян, и против арабов. За кого мы воюем, кому помощь оказываем – было уже не совсем понятно. А нас по-прежнему награждали орденами, медалями, присваивали очередные звания, объявляли благодарности. Всё это, естественно, заочно. На мою долю досталось несколько благодарностей командующего группы войск генерал-полковника Окунева, ценные подарки и медаль «За боевые заслуги».
Засекреченные герои
Худо-бедно, но до дембеля мы дожили. Нет, не до обещанного «досрочного»… 25 мая 1972 года всех «дембелей» собрали в Порт-Саиде. Дома, в Союзе, не были почти полтора года, и две недели ожидания в порту казались вечностью. Кляли и начальство, видимо, забывшее нас, и 7-й американский флот, вздумавший именно в это время проводить учения.
Наконец за нами пришёл дизель-электроход «Россия». На борту все вновь переоделись в костюмы (многим они оказались малы – подросли парни за полтора года) и уже без приключений отправились домой. В пути томились, представляя, как нас, героев войны, будут встречать, вручать боевые награды, чествовать…
Нас действительно встречали, но, увы, «без оркестра». Первое, что мы увидели в Севастополе, – это две цепочки автоматчиков, протянувшиеся от причала к колонне военных «КрАЗов». «Героев» набили в грузовики и без особой шумихи вывезли на базу.
Опять две недели ожидания… Уж не знаю, что там «наверху» планировали, но через 15 суток нам выдали валютными чеками «заработанное» (в Египте мы получали по 15 фунтов – три на руки, а остальное на личный счёт) за вычетом комсомольских взносов и военные билеты. В билетах после «доегипетских» записей сразу стояло: «Уволен из Вооружённых Сил». Ни о каком участии в боевых действиях, ранениях, наградах не было ни строчки. С нас тут же взяли подписку о том, что мы обязуемся никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах «не разглашать», где и как мы служили…
Наши «заслуги перед Родиной» всё же признали: лучшим из демобилизованных предложили… контракт на прохождение сверхсрочной службы в Чили. Правда, за полтора года мы сильно поумнели – «на юг» не поехал ни один.
Лишь в 1990 году, в расцвет перестройки, мне достало решимости зайти в военкомат и сказать, что я тоже воевал. Уже никто не делал круглых глаз, не удивлялся, зная, что МЫ воевали везде. Почти год понадобился армейским чинушам, чтобы в уже рассекреченных архивах Министерства обороны отыскать необходимые документы. В ноябре 1991 года мне, наконец, выдали удостоверение участника боевых действий…
Справка «МК»
День ракетных войск и артиллерии
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 октября 1944 года был установлен праздник – День артиллерии.
Дата 19 ноября была выбрана не случайно. Именно в этот день в 1942 году залпы тысяч артиллерийских орудий и миномётов, сотен реактивных установок возвестили миру о начале грандиозного контрнаступления советских войск под Сталинградом.
Интенсивное развитие артиллерии продолжалось в СССР и после Великой Отечественной войны. Так, разрабатывались новые, более современные и мощные образцы вооружения. И это значительно усиливало могущество артиллерийских частей и соединений.
В 1946 году на базе одного из гвардейских миномётных полков было сформировано первое ракетное формирование. Участие в испытаниях первых баллистических ракет, самостоятельное проведение их запусков, разработка основных положений по боевому применению ракетных формирований были его основными задачами.
В 1961 году произошло окончательное формирование ракетных войск и артиллерии как рода сухопутных войск, и с 1964 г. праздник обрёл новое название – День ракетных войск и артиллерии.
В 1997 г. в связи с расформированием Главного командования сухопутных войск директивой министра обороны РФ от 22 ноября 1997 года №314/2/0665 ракетные войска и артиллерия сухопутных войск были преобразованы в ракетные войска и артиллерию ВС РФ.
На сегодняшний день на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 1 октября 1980 года «О праздничных и памятных днях» в редакции Указа Президиума Верховного Совета СССР от 1 ноября 1988 года «О внесении изменений в законодательство СССР о праздничных и памятных днях» этот праздник ежегодно отмечается в третье воскресенье ноября.