При более вдумчивом подходе мне показалось, что его даже можно сделать выходным. По крайней мере, в России.
Кроме шуток: уверен, эта вещь в нашей стране – нечто большее, нежели просто место для отправления надобностей. Это наша больная мозоль, наш пятый угол, наш тайный меридиан и недостающее звено в цепи нашего развития. Это гуманитарный тупик нашей эволюции. Это даже, не побоюсь этого выражения, державный и сакральный символ, в чём-то намного более выразительный, чем все наши гербы вместе взятые. Или уж, во всяком случае, не менее достойный быть деталью герба нашей страны. Особенно страны сегодняшней.
Для многих и многих сограждан он – прежде всего проблема: его никогда не оказывается под рукой тогда, когда он нужен. Скажем, посреди города. Или в Приэльбрусье. Или на Чегемских водопадах. Или в Атажукинском саду. Нет, они там есть. Но почему-то посещение их всегда чревато каким-нибудь приключением. То он не будет запираться, то – отпираться (со мной это было два раза: один раз – в Пенсионном фонде, второй – в санатории, оба раза двери пришлось выбивать). То он будет расположен в таком месте, что добраться до него вовремя будет практически невозможно (в лучшем случае – в последний момент), то на нём впору будет вывешивать лозунги «Нам скрывать нечего!», «Приватность – не наш девиз!» или «Возьми приз за меткость!». То он начнёт склонять вас поддержать наши леса посредством бойкота производства бумаги, призывая к отказу от пользования ею даже в туалетной её разновидности, и вы это обнаружите, когда будет слишком поздно.
Туалет – символ того, как в нашей стране решают все проблемы, когда решение предлагается такое, что лучше б его вообще не было. Вспомните, что предложили нам власти, когда проблема нехватки туалетов встала во весь рост? Они предложили нам биотуалет! Лично я уверен, что автор этого античеловечного девайса специализировался ранее на оружии массового поражения.
Для гостей страны наш туалет превратился в элемент экстремального туризма в те времена, когда этого термина – экстремальный туризм – ещё даже не изобрели. Гость мог не запомнить ничего из увиденного, но отечественный общественный туалет он помнил даже спустя много лет после визита туда и детального ознакомления с этой достопримечательностью.
В армии туалет – воспитательное средство. В студенчестве – предмет фольклора. Мы, к примеру, в зависимости от пола ходили либо к «Мухарбеку», либо к «Жансурат» (по буквам «М» и «Ж»). На стенах туалета велась оживлённая переписка, вплоть до поэзии. Кто не знает бессмертного «Писать на стенах туалета, увы, друзья, немудрено…» или «Посмотри направо!»? Скажу больше – всем известный сказочный персонаж Муми-тролль появился именно благодаря переписке на дверях деревенского туалета.
На примере туалета можно прослеживать исторические вехи эволюции городского сознания в жителях отечественных сёл и этапы «смычки города с деревней». Для городского жителя деревенский туалет – что-то типа зубоврачебного кресла, от которого тянет бежать на край света, но никуда не денешься. Для деревенского городской туалет в квартире долго был предметом насмешек. Я отлично помню, как отец рассказывал: многие старики не верили, что такую грязную вещь можно держать в пределах жилища. То, что в жилищах они делаются не столь грязными, им в голову не приходило. А один мой родственник, всё детство проживший в селе, как-то признался: увидев унитаз, он долго не мог поверить, что эта красивая белая вещь служит для того же, для чего и дыра в полу в деревенском сортире, устроенном по принципу «свободного падения».
Я, кстати, не зря сказал, что эта штука вполне способна быть символом. Может, конечно, говорить о ней как о символе страны – это слишком. Хотя я где-то слышал, что о состоянии страны судят как раз на основании состояния этого самого. Так вот: если говорить о нашей, то единственным подходящим символом я сейчас вижу даже не биотуалет, а зауряднейший деревенский сортир – весь покосившийся, с наполовину отвалившейся дверью, к которому, тем не менее, никогда «не зарастёт народная тропа». А главное – никому из тех, кто по этой тропе ходит, никогда не приходит в голову прибить дверь на место и поправить стены. Или, на худой конец, снабдить его бумагой.