Однако после прочтения публикации по ключевым словам я специально отыскала приведенные цитаты на далеких задворках Google. Одна из них (якобы принадлежащая Марку Розовскому) взята из онлайн-журнала Марии Арбатовой (писательницы, которую в приличном обществе давно называют «нерукопожатной»), из ее красочного пересказа передачи Андрея Малахова «Пусть говорят». Вторая – из интервью режиссера Николая Щербинского, в котором тот подробно разъяснял журналисту, при каких обстоятельствах была зачата приписанная ему дочь Ларисы Голубкиной.
Могу ошибаться, но, на мой взгляд, авторитетность источников оставляет желать лучшего. Право этих людей судить о нравственности Инны Кашежевой для меня под большим вопросом, а уж рассуждения о ее «бездарности» из их уст просто смехотворны. Но даже если допустить, что факты ее личной жизни, которые уже после ее смерти муссируют желтая пресса и телепередачи, имеют под собой какие-то основания, какое они имеют значение рядом с силой ее таланта и значительностью ее фигуры в отечественной поэзии? Что заставляет редакцию газеты не гнушаться публикацией таких писем – банальная погоня за тиражом?
Кайсын Кулиев (чей поэтический авторитет, я надеюсь, никто не ставит под сомнение) отзывался о творчестве Инны Кашежевой в предисловии к сборнику ее стихов «Вольный аул» таким образом: «Стихи своей свежестью произвели на меня такое впечатление, словно в жаркий летний день, в тени, я взял в руки только что расколотый арбуз или увидел заалевший на заре кизил в предгорьях».
В книге поэта, переводчицы и литературного критика Тамары Жирмунской «Конец Сезона» есть целая глава о поэтессе. Вот небольшая выдержка: «Инна сразу попала в обойму поэтов-чтецов. Тоненькая, стриженная под мальчика, всегда в брюках и спортивном свитере, она ощутимо вибрировала на сцене, как, должно быть, ее предки в кабардинском седле. И верилось: сейчас произойдет метаморфоза, и эта семнадцатилетняя выдаст что-то такое, от чего окончательно померкнут усевшиеся с ней на сцене за один стол «старики». На протяжении всего повествования Жирмунская не устает восхищаться личностью Инны Кашежевой: «Она была очень начитанна, в чем я позднее могла убедиться, но начитанностью в нашем поколении никого не удивишь. Удивляет другое… Когда человек не по ступенькам проходит всю божественную лестницу постижения важных и трудных вещей, а будто по наитию взлетает сразу на верхнюю площадку».
Критик Борис Шереметьев в 2009 году опубликовал в «Литературной России» большую статью «Крови пламенный зов», целиком посвященную Инне Кашежевой. Он пишет: «Я счастлив, что судьба сводила меня с Инной Кашежевой. С виду обычная хрупкая девчонка с короткой стрижкой, в белой кофточке и темном сарафане. А вот смуглое лицо с маслинами карих глаз, симпатичное, веселое, улыбающееся, поражало. Ее оживленный мальчишеский задор и неожиданная девическая меланхолия, ее цепкий, не по годам, ум и непритворная слабость, застенчивость, ее неожиданные проказы, розыгрыши и пороки, свойственные юности беспечной, – каждой черточкой своего самобытного характера невольно притягивала к себе как поклонников, так и завистников без числа».
Подобных свидетельств и впечатлений об Инне Кашежевой можно привести немало. Очень жаль, что в родной республике Инны, которую она так любила и прославила далеко за ее пределами, находятся люди, выискивающие и смакующие сомнительные детали ее личной жизни, демонстрируя таким образом, надо полагать, собственную нравственность и «высокую» мораль.
Снисходительно и разочарованно качает головой Мадина М.: «Неужели это все, чем запомнится будущим поколениям эта поэтесса?». «Неужели будущие поколения настолько не способны оценить, что осталось им от Инны Кашежевой?» – с ужасом спрашиваю себя я.