В путь к горному массиву
В ясную летнюю погоду величественный массив, купающийся в солнечных лучах, словно плывет в воздушном мареве, сливаясь с небесной синью. Снизу, с дороги, кажется, что облака вот-вот упрутся в него или, по крайней мере, заденут о край. Но они проплывают мимо, подгоняемые восходящим потоком ветра, бессильно бьющимся о неразрушимую стену хребта.
Смотреть на это завораживающее зрелище можно бесконечно долго. Вот как описывает увиденное русский путешественник В.Я. Тепцов, побывавший в этих краях летом 1891 года: «Долина речушки вывела нас на красивое волнистое плоскогорье Гаргулдун. Перед нами широко расстилалась изумрудная равнина, окаймленная с севера хребтом Лха и с юга хребтом Кёк-таш. На востоке глубоко под нами прорезывало скалы узкое ущелье Чегема. По этой нагорной равнине текли довольно большие ручьи, встречались болота и топи. Табуны лошадей и овец унизывали собой многочисленные холмы, которые и формой, и расположением в совокупности производили впечатление застывших волн моря».
Стоя на высшей точке перевала, обязательно ловишь себя на мысли: вот бы обрести крылья и в мгновение ока оказаться наверху хребта, подойти к его краю и окинуть взглядом окрестности!
Мы решили воплотить эту мечту в действительность и подняться на хребет со стороны Чегемского ущелья, проехав по его верховьям правой стороны к Ак-Кая. Нас предупреждали: дорога, ведущая к пастбищам, за последние годы пришла в запустение, в ряде мест практически непроходима. Тем не менее мы решили рискнуть и в один из майских дней двинулись в путь.
Балкарцы и Сваны: история соперничества
Начали свое путешествие из Нижнего Чегема, где в беседе с местными жителями уточнили маршрут. Очень помог дядя нашего спутника Кайсына Жазаева, пригвожденный болезнью к инвалидной коляске, но не потерявший интерес к жизни. Его рассказ о событиях, имевших место какое-то столетие назад, особенно о взаимоотношениях балкарцев со сванами – их постоянном соперничестве и стычках, – был так живописен и одухотворен, словно события эти происходили только вчера. Ну если уж не вчера, то месяц или в крайнем случае год назад – столь образна и сильна родовая память у горцев.
Сразу вспомнились записки знаменитого английского альпиниста Альфреда Маммери. Того самого, который совершил в июле 1888 года сверхбыстрое восхождение по южному гребню Дых-тау – туда и обратно за 11 часов! О своих приключениях Маммери поведал в книге «Мои восхождения в Альпах и на Кавказе», переведенной по заказу нашего издательства. Написанная живым слогом, ироничным, образным языком, она содержит ряд весьма интересных наблюдений о горских татарах (так европейцы называли балкарцев). Смысл сказанного англичанином можно выразить коротко: удивление. Оказывается, и здесь, вдали от цивилизации, живут люди, достойные уважения и добрых слов; которые много чего не знают, но твердо следуют принципам, завещанным философами древности: люди существуют друг для друга. Во всяком случае, должны…
О взаимоотношениях балкарцев с соседями Маммери, в частности, пишет: «Наш татарин, прежде озабоченный сложностями горовосхождений, поделился с нами мнением о сванах. В его голосе звучала радость при описании дикой ярости, испытываемой им от рукопашных схваток. Было ясно: он придерживался мнения, что удовольствие таится в искусном умении подкрасться к противнику и выстрелить в упор из-за удобно расположенных камней. Беседа иллюстрировалась таким богатством жестов и мимики, что наше почти полное непонимание его языка никак не сказывалось на понимании его рассказа».
Столь же ярок был и рассказ далекого потомка того «татарина» – нашего современника из рода Жазаевых. Под впечатлением от этого рассказа мы и начали подъем к верховьям Ак-Кая.
Дорога без конца…
Ее начало не представляло особых трудностей. Кайсын, бывавший здесь неоднократно, то и дело останавливал наше внимание на местных достопримечательностях: целебном роднике с ледяной водой – горло прямо-таки немеет от ее температуры; огромном каменном мельничном жернове, неизвестно когда и кем затащенном на одну из вершин по левую сторону от дороги. Мы, кстати, попытались одолеть ее, так сказать, с разбега, на одном дыхании, и очень быстро выдохлись. Вот он, совсем рядом, верх склона, но поднимешься на него и видишь, что за ним нависает следующий, далее – другой, затем еще один и еще.
Вершина, до которой, казалось, рукой подать, все вырастала и вырастала, нависая над долиной, над дорогой, которая превратилась в узкую ленточку. Но подъем стоил затраченных усилий – открывшийся вид ошеломлял своей пронзительной красотой: горное бескрайнее море разбегалось во все стороны, уходило за горизонт, вздымая по пути волны-вершины разной высоты и покатости, каждую из которых отличала ослепительно изумрудная окраска.
Любопытная топонимика
Спускаемся вниз, в некоторых местах буквально прорываясь сквозь низко стелющиеся заросли рододендронов, и едем по дороге дальше – через места с говорящими названиями. Вот Сары-тоз (Желтая долина) – она действительно именно этого цвета. Здесь множество древних захоронений, часть из которых разрыта, что позволило увидеть: люди, жившие здесь многие столетия назад, хоронили своих умерших в сидячем положении.
Вот местечко Гымыхла, что переводится как «низкорослая трава». И действительно, трава здесь, вероятно, в силу затененности участка, не набирает силы и по высоте куда как ниже, чем растущая поблизости.
Вот возвышенность, называющаяся Тауклу дуппур курица – слово «курица» в данном случае подразумевает тетерева, а все словосочетание переводится как «тетеревиная сопка». Но, видно, давно дали сопке такое название. Тетеревов – птиц из отряда куриных, которые здесь, по рассказам пастухов, буквально кишели (шагу нельзя было ступить, чтобы из-под ног не вылетел самец, блестящий черный красавец, или самка, скромная небольшая птица серой окраски), – мы так и не увидели.
Вот он, Кочкарташ!
Едем дальше. Виды все удивительнее. Каньоны, уходящие далеко-далеко вниз по правую и левую сторону дороги. Пунктирные линии деревьев, прорезающие лежащие внизу плоскости, – они выросли в местах, где проложили себе дорогу горные ручьи.
Дорога не просто взбирается вверх: в какой-то момент кажется, что она упирается вертикально в гору. Удержаться кажется невозможным. Тем более если, повторимся, долгие годы за дорогой не было никакого ухода. По этой причине в некоторых местах она представляет собой нагромождение камней разной величины, налезающих из-за узости отведенного им ложа друг на друга.
Как двигаться по этим каменным выносам? Взбираемся, словно каракатица, на один из камней, с него переваливаемся на другой. То и дело выходим из машины, смотрим, где можно протиснуться, а где прямо-таки пролезть, чуть ли не обдирая машинные бока.
Справа во всей красе вздымается огромный массив хребта Кочкарташ. В какой-то момент дух захватывает от лежащей внизу перспективы: если сорвемся – лететь предстоит долго-долго, переворачиваясь несчетное количество раз.
Цель снова ускользнула…
Дорога проложена с одной вершины на другую, кое-где спускается в лощины, чтобы буквально тут же неутомимо лезть вверх. И, наконец, в прямом смысле слова исчезает, смытая дождями и снегами. От нее не осталось ничего кроме еле заметной пунктирной линии.
Ориентируясь по карте, выясняем, что находимся в местечке Кара-баши – чуть выше уровня бывшего поселения Гюдюргю, расположенного по правую сторону Чегемского ущелья. Следовательно, до перевала осталось какие-то два-три километра, которые можно преодолеть только пешком.
Но облака плывут прямо на нас, заполняя собой все пространство вокруг. В считанные минуты мы оказываемся в белесом мареве, которое сгущается и темнеет чуть ли не на глазах. Даже если мы сегодня доберемся до края горных круч, то ничего сверху не увидим – красоты долин и каньонов, лежащих под Скалистым хребтом, не откроются перед нами. Надо поворачивать назад, тем более помня, во что может превратиться дорога под весенним проливным дождем. Обидно – ведь именно там, впереди, как рассказывали пастухи, имеются захоронения, представляющие собой пещеры-склепы, в которых выбиты каменные лежаки и столы.
Что ж, посидим на сооруженных древними ложах в следующий раз.