Создала группу Эльвира Жабалиева, которая живёт и работает в Москве юристом. «Мы радуемся появлению новых участников, каждой фотографии старого Нальчика и каждому воспоминанию о нём. Ведь в результате из всего этого должна родиться книга «Был такой Город.Нальчик». Участникам группы в результате обмена информацией и опроса старожилов уже известно множество интересных фактов из прошлого города. Вы не представляете, какие трогательные моменты мы наблюдаем на нашей страничке, когда спустя десятки лет участник нашей группы «Был такой Город.Нальчик» находит на чьей-то фотографии свою маму или папу, которых давно уж нет…
Из наших обрывочных воспоминаний, часто просто междометий или смайликов получился такой проект о старом Нальчике.
И в этом замечательном городе мы имели счастье родиться, нас объединяет волнующее, согревающее, ведущее по жизни чувство бережной благодарности ко всему сопричастному и до боли любимому, к сожалению, уходящему Нальчику!
* * *
Под фотографией кинотеатра «Победа» было очень много трогательных воспоминаний участников группы «Был такой Город.Нальчик».
Это здание было и остаётся неотъемлемой частью их жизней и судеб. Сюда приходили семьями. Здесь влюблялись и назначали свидания. С уроков в этот кинотеатр сбегали школьники, чтобы посмотреть ещё и ещё раз понравившийся фильм, пока он шёл в прокате. Сегодня, проходя по улице Кабардинской, больно видеть, что этого славного, всеми любимого кинотеатра больше нет. А эти чудесные рисунки ещё больше подчёркивают степень запущенности и ужасающее состояние зданий на ул. Кабардинской… С тех пор прошло много лет. Но и сегодня воспоминания о кинотеатре «Победа» согревают нальчан. Они такие же солнечные и добрые, как и те дни, когда много-много лет назад проспект Ленина был ещё улицей Степной, а ул. Кабардинская (Воронцовская) была главной в городе…
В кинотеатре «Победа» перед сеансом был концерт – там пела моя мама Зинаида Моисеенко. А папа играл на тромбоне в джаз-бэнде!
После этого комментария Ольги Мельник многие участники группы «Был такой Город.Нальчик» узнали, что в Нальчике, оказывается, был джаз! Как? В Нальчике? Джаз? Оркестр? Не может быть! Ольга Мельник рассказывает:
«Моя мама родилась в Пятигорске, в 1922 году. В 1938-м мама поехала в Баку к своей тёте. Поступила в музучилище. В 41-м пошла добровольцем на фронт. В действующей армии прослужила год и семь месяцев радисткой в батальоне связи (у мамы абсолютный слух) и до конца войны была солисткой фронтового оркестра. В 1948 г. она со своей мамой переехала в Нальчик. Пришла в филармонию – взяли сразу. Мама работала с Верой Куашевой, Ириной Шериевой, Натальей Пеньковой, Владимиром Кодзоковым, Эммануилом Мартиросовым (Манук – мой крёстный). А папа играл в симфоническом оркестре на тромбоне и подрабатывал в джаз-бэнде в кинотеатре «Победа». Теперь мама живет с нами в Львове. Но дама она самостоятельная, и посему живёт в селе в 25 км от Львова с ранней весны и до поздней осени.
Руководителем бэнда был Николай Чунтонов, музыкант от бога! Его жена Таня играла практически на всех инструментах, только не пела. Репертуар делался так. У Манука Мартиросова был магнитофон с бобинами. Мама приходила к нему домой и с записи учила песни Майи Кристалинской, Эдиты Пьехи и т.д. А потом Н. Чунтонов с записи же делал аранжировку. Вот такая нехитрая схема. Сборников с нотами и текстами не было – всё «засекречено». Так как я с четырёх лет колесила с филармонией по гастролям, то знала все тексты песен и интермедий и частенько подсказывала перед концертами. Выездные бригады ездили без оркестра – под рояль (сначала – Иоаннесян, потом – Лена Барсокова). Работа в филармонии была основной, а в «Победе» – подработкой.
Идея выступать между сеансами принадлежала Мануку Мартиросову. Он где-то услышал, что на Западе перед киносеансами играет оркестр, чтобы привлечь публику. Ну, он джаз-бэнд и собрал. За полчаса до сеанса – концерт, потом – кино. Но люди покупали билеты, чтобы послушать концерт, и шли домой, если уже смотрели кино – второй раз неинтересно. А выступления всегда слушали! Тогда вышел фильм «Серенада Солнечной долины». Так мама оттуда пела песни по-английски, на слух. Оркестр существовал с 1947 по 1956 год».
Люди выходили семьями на улицу, прогуливались в сторону парка. Кинотеатр тогда был центром культурной жизни. Атмосфера счастливой и беззаботной жизни в те послевоенные годы поселилась на ул. Кабардинской.
Большим преимуществом Большого зала в «Победе» было наличие балкона. Мы с Сергеем ходили на утренний сеанс, после его окончания садились на пол и дожидались начала следующего...
Ох и вкусные беляши продавали в этом ларьке! Перед сеансом подкрепиться, а потом мороженого в стаканчике с собой в зал взять... Красота! И не только... Много разной вкусности! Например, холодные общепитовские котлеты. И всегда свежие конфеты «Ромашка»... И ещё: с обеих сторон «Победы» было по тиру! Школьником я там просаживал последние копейки и домой добирался пешком...
А мы с друзьями в этом тире за рубль стреляли полдня!
Не знаю, помнит ли кто, на нечётной стороне Кабардинской был ещё в 50-е магазин «Детский мир». Возможно, он назывался по-другому? Помню, там продавали прекрасных кукол, а к Новому году мы с дедом покупали там ёлочные игрушки...
Очень хорошо помню, что первый свой индийский фильм я смотрела в «Победе». На каникулах, после окончания 5-го класса, как и всегда, я гостила в Вольном Ауле у тёти, и мы с братом Мухамедом Озроковым пришли смотреть фильм «Да здравствует любовь». Помню, нас остановили, сказали, что нам нужно пройти в другой зал. Билет стоил 5 копеек.
Рядом был Центральный универмаг. Помню, как мы с отцом покупали там шахматы и игрушечный автомат.
А молочный магазин справа? Там продавали классный кефир, в стеклянных бутылках с крышечкой из фольги. Я все кисломолочные напитки перепробовал, ища этот вкус. Нигде не нашёл. Пил бы этот кефир сейчас, наверное, пять раз в день. Меня в этот магазин посылали за сметаной, молоком, кефиром. Люди с жестяными бидончиками стояли в очереди.
Вспомнила, как наш замечательный преподаватель И.В. Швачий, если вдруг меня и подружки не было на уроке (ну, было пару раз...), спрашивал: «И где они? В кинотеатре или в «Шоколадницу» пошли?».
* * *
«Нальчик – чудесный, красивый город в долине, в окружении зелёных предгорий, как в подкове.
Середина семидесятых. Сколько мне? 11, 12 лет? С нашего балкона (5-й, последний этаж) в хорошую погоду даже летом далеко-далеко отчётливо видны уже не предгорья, а снежные пики настоящего Главного хребта. И ещё внизу совсем рядом еле заметен приземистый угол кинотеатра с романтическим названием «Пищевик». Среди нас, мальчишек, просто – «Курятник» или, пардон, «Пище-Дрыще». Обшарпанные фанерные кресла, рваные, заезженные ленты фильмов. Фильмы сюда попадают с отставанием на год, два, три, пять …
Но! В любое время, на любой сеанс, любой фильм – билет 10 копеек! Изредка – 20 копеек вечером, для самых кассовых фильмов. А в центральных кинотеатрах – рубль, полтора. Помните разницу? В соседнем ларьке любимое сливочное мороженое за 15, кажется, копеек. Ещё можно всегда сесть на любимый третий ряд, в центр, пусть шея болит и приходится почти сползти с кресла, но зато фильм – во все глаза! И ещё бабушкам-билетёршам всё равно, сколько тебе лет – до шестнадцати или после…
А репертуар-то какой! «Фантомас», потом он же, но «разбушевался». Потом по нему плачет Скотланд-Ярд. Мы делимся таинственными слухами – есть секретная серия, которая никогда не шла и не пойдёт в широком прокате. И называется она – «Фантомас снимает маску»! В ней, конечно же, Фантомас показывает-таки своё лицо. А ещё «Фанфан-тюльпан», «Парижские тайны», «Чёрный тюльпан», «Виннету – вождь апачей»… И «Анжелика» с продолжением, и «Неуловимые мстители», и «Большая прогулка», и «Три мушкетёра», и «Зорро»… И всё крутят по 100 раз с возвращениями. А какие герои, какие принцессы! Вы помните? Жан Маре, Жерар Филип, Гойко Митич, Анжелика-Мишель Мерсье, Аделина-Джина Лоллобриджида, Жерар Барре – для меня лучший д’Артаньян, Милен Демонжо, Ален Делон, Луи де Фюнес… И вдруг на этом фоне над кассой скромное название «Пусть говорят». Иду по привычке. Ничего не понимаю, какой-то пароход, какие-то портовые краны… Но вдруг – парень с такой открытой улыбкой! Но вдруг – песня!
И ещё вдруг – водопад и песня! Струится, летит, искрится, сверкает! Мощь и изящество! Сижу, себя не помню. Глаза не моргают! Ни одного слова по-испански! Всё только мальчишечьим нутром! Даже не помню, был ли в том первом дубляже поясняющий текст к песням. Вот он – искренний, скромный герой. Простые, ясные слова разговоров: «Доброе утро, Бланка! Я уже пришёл». И опять песня (Digan lo que Digan)! Гимн вере в добро, в счастье, гимн жизни! Почему-то тогда на слух припев поймался как что-то вроде: «Вида ло те вида!» Боже, хотите верьте, хотите нет! Сейчас вот в эти дни только сообразил-перевёл «Вида ло те вида». Ведь точно тот мальчишка поймал сердцем. Два раза слово «жизнь», сама жизненность, источник жизни, радости, счастья! Не очень понимаю даже со словарем «ло те» и есть ли смысл в целом в этой фразе, но это теперь не важно. Так потом и ходил не помню сколько дней, недель, всё пел про себя. Потом ещё песни, любовь, светлая печаль о брате… И опять, несмотря на драматизм жизни, – непобедимая вера в добро и счастье! А помните в конце фильма фортепианную тему, которую играет старший брат при встрече в каком-то портовом кабачке? Пронзительную, глубокую, всё объединяющую, всё объясняющую без слов. Она идёт через весь фильм – короткий отрывок из неё в симфоническом исполнении звучит во всех драматических моментах фильма…Это сейчас есть какие-то слова. А тогда… Тогда я вышел из зала, глядя под ноги. И так и проходил в полном молчании несколько часов».
