Да, в шестидесятом году прошлого столетия здесь поселились первые жильцы. Район строился для работников нового предприятия – комбината искусственных кож. Строились они практически одновременно. Для начала возвели два общежития – холостяцкое и семейное, и трехэтажный дом для специалистов. Чуть позже построили еще один. Получилась улица имени Мусукаева. Меня привезли на Искож годовалым ребенком. Тогда это была глухая окраина: сюда даже автобус не ходил. Конечная остановка была на улице Гагарина (ныне Идарова), а дальше – пешочком. Через несколько лет появился маленький носатенький автобусик с одной дверцей, вечно переполненный, потом ПАЗик, и, наконец, казавшийся нам огромным ЛиАЗ.
В те времена город еще не был газифицирован, так что при наличии канализации, водопровода и даже центрального отопления печь мы топили дровами. В ванной стоял титан, тоже топившийся дровами: в нем грели воду для купания и стирки. Дрова приходилось запасать, как в деревнях. Зато как нравилось нам, малышам, сидеть вечером в кухне у топившейся печки и смотреть на огонь! Да и смотреть больше было не на что: читать мы еще не умели, а телевизор был дорогой и редкой диковиной. Но в 1963 году началась массовая газификация, и нашим посиделкам у огня пришел конец. Поставили газовую плиту, повесили колонку в ванной, и маминой радости не было предела.
* * *
Наши четыре дома были на Искоже не единственными: неподалеку от нынешней улицы Ингушской стояли три двухэтажных домика барачного типа: удобства во дворе, зато рядом хозпостройки и небольшие огороды или палисадники прямо под окнами. Какой-то умник обозвал эти бараки улицей Ленинградской, и я не удивлюсь, если они и сейчас так называются, так как их не снесли, а, наоборот, благоустроили: снабдили туалетами, ваннами и прочим комфортом. И даже сараюшки и палисадники не отобрали.
Свободной земли было много, и жильцы трехэтажек тоже имели сады и огороды. У моих родителей огородик был прямо под балконом. Кстати, об огороде: вы, конечно, знаете, откуда берутся дети? Правильно, их находят в капусте. Родители убедили меня в этом на собственном примере. Незадолго до рождения младшего братишки (а дело было в конце июля) папа придумал, как меня разыграть. В то лето огород почему-то засеяли не картошкой, как обычно, а капустой. Уродилась она на славу: из-за кудрявых кочанов земли не было видно. Приехав из роддома, папа положил новорожденного под кочанами и дал бабушке, посвященной в план, отмашку: «Ведите!». Сами же спрятались в кустах. Бабушка быстренько всунула меня в сандалики и повела гулять. «Пойдем капустку посмотрим!» – невинным голосом предложила она. Я, кряхтя, полезла между кочанами, а бабушка незаметно подгоняла меня в нужном направлении. Отодвинув очередной лист, я вдруг увидела сверточек с кружевами, а в нем детскую мордашку.
– Бабушка! – заорала я. – Тут кукла! Огромная!
– Ну что ты, это не кукла, – возразила бабушка. – Это живой мальчик. Ты же себе братика нашла!
– А как его зовут?
– Дима, – ответила бабушка, еле сдерживая смех.
Я вцепилась в сверток, но сдвинуть с места не могла. К нам уже бежали мама с папой, хохотали и хвалили меня за находку. Папа подхватил ребенка на руки и понес домой. Я бежала за ним, причитая: «Папа, отдай! Это мой братик! Это я нашла!». Потом бабушка рассказывала, что весь двор смеялся до слез и дивился папиной фантазии. К нам потянулись гости с поздравлениями. Я стояла у коляски, словно сторож, всех подходивших дергала за штанину или юбку и сообщала: «Это я сама нашла себе братика. Его зовут Дима». Все почему-то тоже хохотали, а некоторые просили: «А можно и нам поискать в вашем огороде? Нам тоже нужен мальчик». Но я гордо отказывала: «Нет! Это наш огород и наша капуста». Один из гостей вдруг задал коварный вопрос: «А тебя где нашли? И кто?». Я беспомощно посмотрела на папу. Но его смутить было невозможно: «Ты клумбу перед домом видел? Вот там мы с женой ее и нашли, в цветочках. Мальчиков находят в капусте, а девочек – в цветочках». И все! Проклятый вопрос «Откуда я взялся», ставящий в тупик многих родителей, у нас в доме отпал на долгие годы.
* * *
Четыре дома – и все? А как же жить? За коробкой спичек или бутылкой молока бежать на Гагарина? В одной из общаг выделили две комнаты, пробили отдельный вход и устроили крохотный магазин, в котором продавалось все самое необходимое – от ниток и иголок до конфет. За более серьезными покупками приходилось отправляться в город.
Народ в районе подобрался молодой, все принялись обзаводиться детьми, и вскоре в каждой из тридцати шести семей нашего дома подрастали в среднем двое ребятишек. Куда девать такую ораву? Комбинат принялся строить детский сад, сдали его в 1963 году. В садике было четыре группы, но мест на всех все же не хватило. Выручали бабушки, жившие вместе с детьми и нянчившие внучат. Садик по тем временам был шикарным: в середине двора красовался бассейн-лягушатник. Почему лягушатник? Даже в самом глубоком месте – посередине – воды было ребенку по грудь. Летом дети принимали водные процедуры. Времена были пуританские, и поскольку детишек раздевали догола, чтобы не мочить трусики, купали сперва девочек, а затем мальчиков. Мальчишек во время девичьего купания загоняли на другую сторону здания. И для каждого было делом чести вырваться от воспитательницы, подглядеть за девчонками, а потом ехидно дразниться: «А я вас в бассейне видел без трусов!».
В 65-м сдали новый дом, первый этаж которого отвели под магазины – теперь уже настоящие: с витринами, подсобками и торговым залом. День открытия продмага отмечали так, словно это был Первомай. В зале не протолкнуться, продавцов разглядывали, как кинозвезд, а на товары в витринах глазели так восторженно, будто никогда не были в магазине и не видели такого изобилия. Промтоварный открыли немного позже, но такого восторга уже не было: видимо, попривыкли к хорошей жизни. Ну, а когда поставили неподалеку пивной ларек, жители микрорайона почувствовали себя полноценными горожанами.
Шутки шутками, но даже в таких убогих условиях о детях старались заботиться. Во дворах поставили деревянные коробки-песочницы, соорудили качели, даже привозили фабричные качалки, но подростки мужского пола, видимо, во все века склонны к вандализму: сперва выломали деревянные сиденья, а потом и металлические части превратили в абстрактные композиции. Но взрослые тогда тоже были построже: варварам накрутили хвоста, а качели чинили каждую весну. Вокруг детских площадок стояли простенькие лавочки без спинок для мамаш и бабушек, наблюдавших за детишками. Для себя мужики сколотили какой-то суперкрепкий стол: не помню, чтобы он когда-нибудь ломался. Рядом вкопали столб, повесили фонарь и кинули электропровод до ближайшей линии. Вот теперь можно было забивать козла хоть до полуночи и лупить костяшками от души: стол выдерживал любой удар. Но самое интересное – за игрой никто из мужиков матом не ругался. Я не говорю, что никто не ругался никогда: но в те времена мат был бранными словами, и употреблять их, как сегодня, для связки, да еще при женщинах и детях, было недопустимо.
Но я немного забежала вперед: вернемся к магазинчику в общаге. Два раза в неделю на Искож приезжал врач-педиатр для профосмотра и приема больных. Проходил прием в том же магазинчике. Все лишнее сдвигали в углы, ставили белую ширмочку, столик – в общем, организовывали что-то вроде сельского медпункта. И в таких условиях принимали мамаш с грудничками и больными. Выстраивалась очередь, детей тут же кормили, а то и пеленки меняли – о памперсах тогда даже не слышали. Но такая практика была недолгой – видимо, кто-то из начальства возмутился антисанитарными условиями, и пришлось мамашам ездить в Александровку, где была ближайшая поликлиника.
* * *
Первое поколение коренных искожевцев, к которому причисляю и себя, подросло до школьного возраста. Школа нужна была позарез, и где-то около 1968 года она открылась. Это было полноценное, современное школьное здание с актовым и спортивным залами, с просторной столовой, где есть и помещение для кухни, с большой раздевалкой, широкими вестибюлями – только учитесь! Возможно, ее строили «на вырост», но район стал разрастаться с ужасающей быстротой за счет перехода на панельное строительство. Эти бетонные коробки лепили как пирожки, и количество детей, соответственно, росло. Так что в первый же год школа оказалась заполненной под завязку. Ну, разве что девятых и десятых классов было поменьше – многие старшеклассники предпочитали оканчивать родные школы, а не переходить в новую.
А вот до поликлиники дело так и не доходило. Нашли компромисс: в одном из жилых домов на первом этаже выделили квартиру-«трешку», усадили туда врача для грудничков (теперь их называют неонатологами) и педиатра с медсестрой, в кухне сделали подсобку для всяких медицинских штучек и начали принимать больных детей. Конечно, ничего серьезного там не лечили, и даже анализы не брали: узкие специалисты по-прежнему были далеко, в городе. А если засопливил-закашлял, поднялась температура – вот тебе рецепт, иди домой, лечись неделю. Через неделю пришел за справкой для школы или садика – получи и учись дальше. Я до сих пор помню нашего доктора Ибрагимову, которая, судя по вечно усталому лицу и отсутствию улыбки, обслуживала весь район. Не знаю, жива ли она, но если прочтет эти строки – доктор, спасибо вам за терпение и выдержку! Ведь зимой в очереди порой стояло несколько десятков больных, а принять надо было всех.
* * *
И вот, наконец, в 1973 году электровакуумный завод построил ведомственный дом, первый этаж которого предназначался для поликлиники. Теперь можно было смело говорить, что микрорайон полностью обеспечен необходимой инфраструктурой: несколько детских садов, школа, поликлиника, магазины, транспорт. А еще кафе и строительный техникум. К тому времени застройка дошла до улицы Неделина. «Старый» Искож был закончен. Почему старый? Для нас, первого поколения, этот рубеж стал не только географическим, но и временным. Начало старого Искожа мы встретили в пеленках, росли вместе с ним, почти все были знакомы или хотя бы знали друг друга в лицо. К окончанию этапа мы прощались с отрочеством, начиналась юность, новая страница в жизни. И когда стройка перешагнула улицу и двинулась дальше, к железной дороге, мы назвали ее новым Искожем, а сами вскоре разлетелись, как птицы из родного гнезда.
И я в свое время уехала отсюда, а теперь, вернувшись, заново знакомлюсь с родным «спальником». И, к собственному удивлению, убеждаюсь: это один из самых удобных и грамотно спланированных микрорайонов Нальчика. Да, здесь есть недостатки, главный из которых – дорожная проблема. К Искожу напрямую идет одна-единственная улица Кабардинская, переходящая в Прохладненское шоссе. Наверное, нет в городе газеты, которая хоть раз не писала о необходимости устроить один, а лучше два переезда через железную дорогу, чтобы связать Искож с Александровкой напрямую. И к району будут вести две опоясывающие его дороги. Перекрыта одна – езжай по другой. А сейчас, если Кабардинская перекрыта, остается только длинный и неудобный объезд.
Второе неудобство – путаница в нумерации домов. Если вдоль улиц дома пронумерованы по порядку, то в глубине кварталов разберется только местный житель. Но ее решить намного легче: написать номера на домах не просто большими, а огромными цифрами – этажа в два, причем со всех четырех сторон. И понятно, и прикольно. Если говорить о качестве дорог – такое же положение и в других спальных районах. Кто-то скажет – далеко от центра! Люди добрые, да у нас весь город из конца в конец можно проехать минут за сорок, слово «далеко» – это не о нас, а о мегаполисах. Кстати, о дальности: на Искоже все рядом. До любой точки можно дойти за десять-пятнадцать минут. А что касается инфраструктуры – я уже обнаружила здесь несколько отделений банков, туристическое бюро, ателье, парочку спортклубов, один из которых – для дам, и даже букмекерскую контору. Нет театра и кино? А вы часто их посещаете? Да и не должны они быть в каждом районе города средних размеров – не окупятся. Перебоев с водой пока не заметила, хотя живу на пятом этаже. А в других районах эта проблема существует. В самые сильные холода даже обогреватель не включала – топят вполне достаточно. И мусор вывозят аккуратно.
* * *
Когда-то городские власти попытались назвать наш Искож красиво – Молодежным. Не прижилось. Как говорится, Искожем родился – Искожем и помру. А я предложу другое: предоставить этот микрорайон пенсионерам. Компактный, зеленый, уютный, рынок дешевый – торгуют-то в основном со своих садов-огородов. Ведь престижность и удобство – вещи разные. В юности, чтобы выглядеть пошикарнее, я ломала ноги на шпильках целыми днями. А теперь хожу на низких каблуках и ценю прежде всего удобство и стоимость. Вот и с Искожем примерно та же история: пусть непрестижный, зато удобный. А открыть бы здесь пяток клубов по интересам для пожилых, пустить побольше автобусов вместо маршруток, переоборудовать бывший кинотеатр под центр здоровья или санаторий дневного пребывания – да мало ли что еще можно придумать, чтобы сделать жизнь пожилого человека интереснее и легче! И разработать программу переселения (добровольного!) стариков из больших, дорогих квартир в центре в небольшие дешевые на Искоже с выплатой разницы в цене. Деньги им очень пригодятся, а жить в специально приспособленном районе будет легче.
Значит, говорите, Искож не предлагать? А может, вы просто не знаете, от чего отказываетесь?
